В. ФИРСОВ

УЖЕ ТРИДЦАТЬ

МИНУТ НА ЛУНЕ…

Научно-фантастичесний рассназ

1

Солнце только что заглядывавшее в иллюминатор, вдруг сдвинулось и уплыло в сторону, а на его месте засверкали ослепительные точки звезд, напоминав­шие головки серебряных булавок в черном бархате. Где-то под спиной приглушенно взревел двигатель. Андрей почувствовал, как его тело, уже привыкшее к невесомости, стало все сильнее прижиматься к креслу.

Он невольно сжался. Все-таки это была первая в его жиз­ни посадка. Он вспомнил о своих спутниках и подумал, что они тоже волнуются. От этой мысли ему стало немного легче. Говорят, это никогда не проходит – волнение перед по­садкой.

Где-то внизу под ними находилась База – основной лун­ный космодром, расположенный на окраине Центрального за­лива. Со скоростью двух километров в секунду – нет, по­жалуй, уже меньше – лунолет «Рубин» падал на нее, по­степенно замедляя свое падение ударами двигателя.

К удивлению Андрея, перегрузки были не такими уж боль­шими. Тем не менее он вздохнул с облегчением, когда раке­та, наконец, мягко качнулась на амортизаторах и замерла. Тотчас же смолк глухой шум двигателя, непрерывно нарас­тавший последние минуты. В каюте стало тихо.

Дверь рубки управления раздвинулась, и веселый капи­тан Юмашев помахал пассажирам рукой.

– Приехали!

Андрей выбрался из кресла-амортизатора и посмотрел в иллюминатор. Так вот какая она, Луна!

Юмашев снова просунул рогатый шлем в низкую дверь.

– Сейчас начинаем выгрузку, Николай Петрович, – об­ратился он к Кравцову, – помогите штурману вынести аппа­ратуру. А за грузовиком придется послать новичка... по праву первооткрывателя.

В каюте раздался дружный смех. Андрей действительно впервые был на Луне в отличие от остальных. Правда, Крав­цов провел на Луне всего неделю – третья лунная верну­лась преждевременно, так как один из геологов сломал но­гу, – однако он считал себя на Луне чуть ли не старожи­лом.

Андрей повернулся к капитану спиной. Тот ловко прила­дил ему кислородные баллоны, закрыл шлем. Голоса сразу исчезли – скафандр почти не пропускал звуков. Андрей на­жал кнопку на поясном пульте.

– Как воздух? – услышал он голос капитана.

– Нормально.

– Связь?

– Нормально.

– Батареи?

– Нормально.

– Тогда счастливо. Программы роботов на Базе – это вы знаете. Пригоните «камбалу» прямо к грузовому люку.

Андрей вошел в шлюз. Ему было немного обидно. «Как-то просто все у них получается, – думал он. – Ведь это же Луна, царица мечтаний. А тут – пригони грузовик... Этак вернешься домой, скажешь, что был на Луне, а тебе воз­разят: Луна что – ты бы в Кимры съездил с нами, вот это интересно».

– Андрей Владимирович! – раздался над ухом голос Юмашева. – Как давление?

– Нормально, – по инструкции ответил Андрей.

– Тогда выпускаю.

Наружная дверь уползла в сторону. Вниз скользнула се­ребристая лесенка и легла на грунт.

Ракета стояла точно в центре кратера, служившего Базе космодромом.

Кратер был невелик – всего метров триста в диаметре. На его гребне торчали лопоухие антенны системы автомати­ческой посадки и высокая мачта пятисоткилометровой радиорелейной линии, соединявшей Базу со Станцией, где посто­янно жили исследователи. Прямо впереди равномерно мигал маячок на круглом герметическом куполе Базы.

С трудом задрав голову, Андрей посмотрел наверх. Над его головой висел неправдоподобно огромный зеленова­тый серп «Земля!» – подумал он с восторгом и нежностью.

Он степенно спустился по трапу, преодолев желание спрыг­нуть (всякие прыжки были строго-настрого запрещены ин­струкцией после нескольких тяжелых травм), и пошел к куполу, ощущая необычайную легкость. Ботинки слегка тону­ли в пыли, отпечатывая ясные следы. Возле ног крутились легкие вихри, напоминающие поземку, – это метались тон­чайшие частицы лунной пыли, сорванные с места давлением солнечных лучей.

Рядом с куполом Базы виднелся плоский навес, под ко­торым хранились машины: строительные и ремонтные робо­ты, плоские грузовики «камбалы», уютные пассажирские «колобки». Андрей был неплохо знаком с ними – управление лунной техникой входило в обязанности каждого обитателя Луны.

В непроницаемой тени увидеть что-либо под навесом было невозможно. Андрей включил головной фонарь. Из мрака вы­ступили приземистые машины-многоножки с гусеничными ступенями – маленькие, большие, все с одинаковыми круг­лыми головами, с усами антенн и растопыренными глазами фотоэлементов, с белыми щелями, похожими на оскаленные пасти. «Весельчаки они тут, – подумал Андрей. – Вот уж раскрасили! Кто не знает – испугается...»

Выключенные страшилища мирно спали под противометеоритным навесом. Чтобы их оживить, надо всунуть каж­дому в пасть программу – перфорированную карточку. То­гда они загорятся опознавательными огнями (чтобы не про­падать в тени), завертят ушками-антеннами кругового обзо­ра и будут вилять хвостиками, выслушивая твои приказания.

В черной тени мелькнул и пропал голубой отблеск. Ан­дрей направил туда луч фонаря. Из мрака появился стран­ный механизм, похожий на осьминога. Андрей с удивлением заметил, что глаза робота голубовато мерцали, а уши-антенны старательно вертелись. Ему показалось даже, что осьминог потихоньку шевелит своими устрашающими щупальцами. Хо­тя нет, это просто ползли тени от фонаря.

Нащупав кнопку связи с роботами, Андрей нажал ее. Те­перь робот обязан был ответить на все его вопросы. Но Ан­дрей не знал позывных осьминога. «Ты кто?» – спросил он на всякий случай, ужасаясь глупости своего вопроса. Осьми­ног не удостоил его ответом и только скосил вслед голубые красивые глаза.

«Развели здесь драконов, – Думал Андрей, стоя в шлю­зе купола и следя за стрелкой манометра. – Не Луна, а Лу­на-парк. Кунсткамера. Диснейленд. Хорошо еще, что дракон не огнедышащий. Дежурит он там, что ли?»

Программы лежали в ящике пульта небольшими стопочка­ми. Андрей быстро пересмотрел их, выбирая необходимую. Найти ее было нетрудно – на каждой карточке были напечатаны соответствующая фотография и индекс, а также пояс­нительный текст и программа. Но программы голубоглазого осьминога в ящике не было. «Странно, – подумал Андрей, и тут же вспомнил, что не заметил на морде осьминога белой пасти. – Значит, он не программируется, – догадался Андрей. – Не иначе, это новая выдумка профессора Смоль­ного – дежурный осьминог. Как хоть его зовут?»

Повторное шлюзование заняло меньше минуты. Андрей вы­шел из купола Базы и остановился, пораженный. Ракеты не было.

2

Это было до того неправдоподобно, что Андрей на секунду не поверил своим глазам. Все было на месте: полумесяц Земли над головой, аккуратный диск Солнца, немигающие яркие звезды, склоны кратера, пересеченные бездонными те­нями. Но там, в центре кратера, где еще недавно стояла на решетчатых лапах восьмиугольная коробка лунолета «Ру­бин», не было ничего.

Позднее, анализируя свое поведение в тот момент, Ан­дрей понял, что в первые секунды он действовал как ав­томат – не отдавая себе отчета в своих поступках, не ощу­щая ничего: ни удивления, ни растерянности, ни страха. Просто он побежал туда, к центру кратера. Первый же шаг оторвал его довольно высоко от поверхности. Пролетев раз в пять-шесть дальше, чем ожидал, он, наконец, смог оттолк­нуться другой ногой. Все было как во сне, когда куда-то падаешь, падаешь и никак не упадешь. Ощущение нереальности всего происходящего было настолько сильным, что Андрею показалось даже, что он действительно спит и ему надо проснуться. Во время этого неправдоподобного тягучего полета он поискал глазами свои собственные следы и не обнару­жил их.

Это было вполне естественно – корабль при старте сду­вал всю пыль, затем она быстро оседала обратно тонким слоем. Пыль эта появилась только после основания Ба­зы – от воздействия огненных струй многочисленных ракет на почву, и была, в некотором роде, местной достоприме­чательностью. Но именно отсутствие следов вдруг убедило его, что корабля и в самом деле нет и бежать, собственно, некуда.

Он остановился.

Склоны кратера напоминали трибуны огромного стадио­на – так тысяч на триста зрителей. Справа трибуны были освещены солнцем. Слева непроницаемая тень залила и три­буны и беговую дорожку, подбираясь уже к футбольным воротам. А на краю поля стоял растерянный игрок, который выскочил туда во всех боевых доспехах и неожиданно обна­ружил, что стадион пуст: ни игроков, ни зрителей, ни судьи, и вообще весь стадион неведомой силой заброшен на какую-то тридесятую планету.

На гребне кратера неторопливо вращались лопоухие антен­ны приводных радаров. Андрей вспомнил, что они были не­подвижны, когда он вышел из ракеты, но сделать какие-ли­бо выводы не смог – оцепенение еще не прошло. Автома­тически, как на учениях, он нажал кнопку связи.

– «Рубин», я Лавров. Андрей Лавров вызывает с Базы лунолет «Рубин», – сказал он, уже понимая, что его маломощный передатчик не слышен на корабле, ушедшем за сот­ни километров.

В это время из-за гребня выползла маленькая светлая точка и стала неторопливо пробираться между звездами. Тот­час же оцепенение исчезло. Голова сделалась свежей и яс­ной. Андрей почувствовал, что к нему возвращается хорошее настроение. Шел связной спутник – судя по всему, эквато­риальный. Жизнь снова стала хороша и удивительна.

Он нажал на пульте кнопку дальней связи. Теперь следо­вало встать лицом к спутнику, и тогда радиоволны, сорвав­шиеся с рожек его шлема, будут уловлены на спутнике, за­писаны, переданы на остальные спутники, и с одного из них – на Станцию.

– Станция, я Лавров. Андрей Лавров вызывает Станцию через спутник. Прием.

Несколько секунд молчания. Спутник светился все ярче странным дрожащим сиянием.

– Станция, я Лавров. Андрей Лавров вызывает Станцию через спутник. Прием.

Станция не отвечала.

Только тут Андрей вспомнил, что гораздо проще было вы­звать Станцию через видеофон Базы по радиорелейной ли­нии. Он повернулся к Базе.

На него огромными прыжками мчался осьминог, или как его там – громадная механическая тварь с извивающимися щупальцами. На нелепой круглой голове ярко пылали два красных глаза.

Первый раз в своей жизни Андрей почувствовал дикий, панический страх.

Андрей не побежал и не закричал. Полсекунды, может быть, секунду страх подержал его за горло и отступил. Все встало на свои места. К нему стремглав мчалась умная ма­шина, созданная лучшими инженерами планеты. Андрей не знал только зачем.

Через секунду гибкие щупальца оплели его тело и увлек­ли под плоское брюхо машины. Тотчас же она помчалась обратно. Ненадолго стало непроницаемо черно. Затем вспых­нул свет, и осьминог осторожно поставил Андрея на пластикатовый пол под куполом Базы.

Большой экран видеофона ярко светился, и с него жести­кулировал и безмолвно шевелил губами профессор Смоль­ный – начальник Станции.

Андрей мгновенно включил внешнюю связь.

– ...дракон! – услышал он голос профессора. – Немед­ленно возьмите красные программы А-ноль и Т-ноль и вы­ходите.

3

Немного выше экрана по кругу мягкими толчками спеши­ла стрелка секундомера.

Андрей взглянул на него: прошло ровно двадцать минут с момента посадки «Рубина».

– Иннокентий Борисович, я знаю, что там дракон, – сказал Андрей. – Он только что втащил меня сюда. Я пой­ду, но, пожалуй, мне его не одолеть.

– Я не о нем говорю. – Несмотря на всю серьезность момента, профессор улыбнулся. – Потерпел аварию «Счаст­ливый дракон» Юкавы. Автоматы только что посадили его к вам на Базу. Пилот ранен. Берите «колобок» и аварий­ного робота, программы А-ноль и Т-ноль (программы «бес­прекословное подчинение любым распоряжениям», автомати­чески вспомнил Андрей). Если понадобится, вскрывайте ра­кету. А эту программу оставьте.

Андрей посмотрел на свои руки и увидел, что все еще держит программу «камбалы». Он положил ее в ящик и взял две красные карточки.

– Иннокентий Борисович! – сказал он, идя к выхо­ду. – Прикажите вашему осьминогу, чтобы он не мешал мне.

– Он не будет мешать, – ответил профессор. – Вы еще скажете ему спасибо. «Дракон» уже заходил на по­садку. Вот он и бросился на выручку – ведь это была его обязанность.

– А где «Рубин»? – спросил Андрей уже из шлюза. Дверь закрылась, но голос профессора звучал под шлемом так же отчетливо – действовала внутренняя система связи.

– Ему пришлось уйти на орбиту. Надо было освободить место: автоматы сажают всегда точно в центр. Времени оставалось в обрез – мы перехватили Юкаву, когда он уже падал с орбиты. У него взорвался ракетный стабилизатор. Возвращать вас было некогда. Я попытался соединиться с вами, но у вас была выключена связь. Тогда я решил, что вы не соскучитесь на новом месте, и дал «Рубину» коман­ду взлететь. Но вы остались очень кстати – Юкава сам выйти не сможет. А «Рубин» прибудет к вам только через два часа, когда облетит Луну.

– Юмашев будет садиться сам?

– Конечно. Если доверить посадку автоматам, они опус­тят «Рубин» прямо на «Счастливого дракона». А с ручным управлением Юмашев на этом пятачке усадит рядышком де­сяток кораблей. Вы же знаете – он ас лунных посадок.

Дослушивал профессора Андрей уже на бегу. Проглотив красные карточки с аварийными индексами, роботы вспых­нули огнями. Андрей вскочил в уютную кабину «колобка» и переключил связь на роботов.

– К ракете – самый полный ход, – сказал он.

Длинная тонкая сигара в черно-белую клетку лежала на боку в центре космодрома, нелепо задрав ногу с ракетным стабилизатором.

По приказу Андрея аварийный робот умело вскрыл ракету («Как банку с кильками», – подумал Андрей). Стараясь не зацепиться скафандром за острые края отверстия, Андрей пробрался в кабину.

«Колобок» быстро доставил потерявшего сознание Юкаву к Базе, Андрей внес пилота под купол, уложил на расклад­ную койку, подтащив ее поближе к экрану, и стал снимать с него шлем. Конструкция шлема была ему незнакома, но он довольно удачно справился со своей задачей. С экрана сле­дили за каждым его движением три человека, готовые в лю­бой момент подать совет.

Андрей быстро забинтовал японцу голову, разбитую, оче­видно, в тот момент, когда ракета упала на бок. К концу пе­ревязки Юкава открыл глаза. Он лежал молча, всматри­ваясь в лицо Андрея. Андрей покончил с перевязкой и хо­тел снять с него скафандр. Тот отрицательно покачал голо­вой.

– Спа-си-бо, – мягко сказал он по-русски. – Осталь­ное, кажется, в прекрасном порядке. У меня ударена только голова.

– Конни чива, Юкава-сан! – сказал по-японски с экра­на профессор Смольный и тут же перешел на английский: – Мы давно ждали вашего возвращения. Жаль, что получилось так неудачно.

– Здравствуйте, господин профессор, – негромко отве­тил японец по-русски. – Теперь я убедился, что зря не прислушался к вашим мудрым советам. С замечательными русскими электроракетами я не имел бы огорчительных неприятностей.

– Юкава-сан! – сказал профессор. – Скоро за вами придет «Рубин», и мы перевезем вас на Станцию.

– Я буду счастлив повидаться с вами, хотя бы в случай­ном качестве пациента, – сказал Юкава. – Нам давно надо много поговорить.

– Тогда мы ждем вас, – сказал профессор. – А теперь отдохните. Андрей Владимирович сделает вам укол. О «Счастливом драконе» мы позаботимся.

– Спа-си-бо, – нараспев поблагодарил Юкава. – И вам и Андрею Вла... димировичу. Он замечательный лунный космонавт.

– Товарищ Лавров – геолог, – сказал профессор. Гла­за его улыбались. – Он обещал нам найти на Луне алмазы. Но и космонавт он опытный.

Профессор скосил глаза куда-то вверх, и все смотревшие на Андрея с экрана заулыбались. Андрей не удержался и рассмеялся сам.

– Да, Андрей Владимирович опытный космонавт, – по­вторил начальник Станции. – Ведь он уже тридцать минут на Луне.